Глагол «addle» означает «запутать» или «испортить» и может использоваться только в двух контекстах. Так говорил мне профессор-лингвист несколько лет назад. «Вы можете», - говорил он, - «или «запудрить мозги» или заставить яйца «протухнуть». Ничего больше».

«Ой-ой-ой!», - молоденькая студентка в переднем ряду вскинула руку. – «Профессор, но это неверно! Я точно знаю, что это не так!».

Теперь, чтобы точно воспроизвести то, что сказала эта девушка, я должен по идее набрать что-то вроде «Но, профЭссор, это нЭвЭрно. Я знать, што это не так». Ибо, как вы видите, девушка была из глубинки Джорджии и её акцент был настолько же сильным, насколько светлыми были её волосы. И затем она сказала: «Потому что я порчу свою машину каждое утро». Портите? Или гоняете вхолостую? Ох уж этот южный акцент…

(Прим. пер.: в оригинале в этом моменте идёт игра слов «addle» и «idle», которые при наличии акцента у говорящего действительно легко перепутать )

Американский английский – это целое стадо диалектов: от растягивающего слова Юга до глотающего «Р» Севера. Но в то же время эта мешанина воспринимается не так уж и дико и понимание каждого диалекта осуществляется вполне просто при наличии малого количества терпения. И студентка, «портящая» свою машину каждое утро, только один из примеров.

Но что сразу бросается в глаза в японских диалектах – это уровень тонких изменений. Здесь мы больше не выражаемся как Гарри Гуддини, звучно махая руками. Здесь в разговоре происходят массовые метаморфозы. Диалекты Японии с Севера и Юга не просто брыкаются как жеребцы, они пышут огнём (Прим. пер.: вот ведь метафоры у автора! ). Большинство японцев терпят неудачу при попытке разобрать говор Дзудзу с верхнего Хонсю или диалект Кагосимы с нижнего Кюсю. Большинство просто сдаётся, запрокидывает головы и смеётся.

Моё проклятие и моя удача состоят в том, что моя жена родом с нижнего Кюсю. Это значит, что я имел удовольствие бормотать повсюду на обычном японском и на одном из его самых ужасных диалектов. К счастью, бормотание – это один из моих подарков. Моя жена, кстати, родившаяся и выросшая в южной части острова Кюсю, тоже борется с местным диалектом. Её акцент выдаёт место её рождения, но её собственная речь не несёт в себе ни одну из лексических разновидностей языка, известную в этом регионе. Обычно этим страдают представители более старшего поколения или жители более южных территорий.

Так что когда старшие говорят, моя жена может только догадываться, о чём именно они бормочут. Когда мы жили на Кюсю и устраивали вечеринки, более старшие представители приглашённых сразу бежали к тому конца стола, где были те, кто хоть как-то мог понять их. Кроме того – всегда – я тоже был на высоте. Как-то у нас произошёл идеальный матч. Большинство старших японцев желали поболтать с иностранцем. Никто не говорил по-английски, но это их не останавливало. И диалект Кагосимы вскоре прорывался наружу, как вода из пожарного шланга.